На прошлой неделе я написала пост про советское детство (прочитать его можно здесь). На него откликнулись десятки людей. И я, как Кэрри из «Секса в большом городе», задумалась: почему мы так трепетно, так нежно относимся к детству и юности? Почему нас хлебом не корми – дай стряхнуть пыль с сундучков с детскими юбчонками? Почему время, когда мы ничего не умели и не знали, когда в стране было голодно и страшно, а чуть позже – страшно уже от изобилия, кажется нам милым и уютным? Почему все, что случается с нами сегодня (пусть самое счастливое, самое желанное и дорогое), в настоящем не обладает той магией, которой наполнены воспоминания о прошлом?
Наверное, потому что в детстве и юности все случалось впервые. Первый опыт обжигал и завораживал. Все рецепторы работали с утроенной силой, жизнь каждый день хотелось пробовать на вкус – хлебать огромными ложками, не боясь подавиться. Все было на разрыв аорты – и любовь, и предательство. Любовь, конечно, определяла все – даже если любовью не являлась. Вокруг нее, как вокруг ритуального костра, велись бесконечные пляски с подругами. В бушующее пламя летела зачетка, стипендия, родительский кредит доверия и собственная гордость. Сколько страшненьких мальчишек превращались в Аполлонов просто потому, что встречались девочкам первыми. И сколько невзрачных девочек выросли в красавиц назло Аполлонам, которые не стали первыми для них. Этот пост – о них, девушках, чью жизнь изменила первая любовь. Она, как дорожный знак, определила их пути. Кто-то, уткнувшись в кирпич, развернулся в противоположном направлении. Кто-то годами следовал круговому движению. Одни соблюдали ограничения скорости, другие неслись на красный свет.
Таких девушек я встречала много. Но больше всего мне запомнились три. Первая много лет была серым мотыльком. Бледная, с кривыми зубками, на макушке — куцый хвостик. Красилась неумело, одевалась как все. Мужчины проходили мимо — или замечали ее внешнюю бедность, что еще хуже. Хотя по натуре она была совсем не мышкой — хваткая, пробивная, палец в рот не клади. Вдруг она вышла замуж — буквально через пару месяцев после знакомства с молодым человеком. Любовь, кольцо, долгожданный секс. Шаг стал уверенней, взгляд жестче. Но на этом внешние перемены заканчивались. Ни яркости, ни шарма замужество ей не прибавило. А постепенно начало отъедать и те крохи, что достались от природы. Брак вышел неудачным, муж объелся груш. Любовь оказалась не любовью, а лишь желанием, годами копившимся в не знавшем любовной физкультуры теле. Разочаровавшись в муже, она сделала лучшее, что могла — развелась. Вопреки тревожному щебету родителей, шушуканью подруг и нашему социуму, в котором не очень-то принято разводиться. Не важно – кто кого оставил, все равно женщину будут немножко жалеть (если в браке не было детей) и сильно осуждать (если они есть). Я увидела ее приблизительно через год после развода — и не узнала. Это была другая девушка, незнакомка. Вместо мышиного цвета волос — солнечный блонд, Дженнифер Энистон отдыхает. Вместо бровей-гусениц – брови модели, только что выпорхнувшей из-под руки Пэт МакГрат. Голливудская улыбка (виниры, но кого это волнует), золотистый загар, маникюр. Тогда я еще не работала в Allure и не знала, что каждую мышку можно превратить в пантеру. И меня шокировал тот факт, что внешне моя знакомая стала совершенно другим человеком. Но еще больше меня потрясла ее энергетическая мощь.
В ней было столько уверенности в себе, что даже человеку без комплексов, стоя рядом, захотелось бы одернуть платьице. Она была в тысячу раз красивее, гармоничнее и сильнее, чем во времена замужества. Стала ли бы она такой, если бы первый опыт оказался счастливым? Не уверена. Ведь весь ее внешний и внутренний тюнинг был спровоцирован любовной неудачей. Не испугавшись одиночества, сплетен, неизвестности, она доказала бывшему мужу, себе и всем вокруг, что жизнь после развода продолжается — а вернее, начинается. Во всем блеске нового цвета волос. Другая девушка, история которой мне запомнилась, была моей соседкой по даче в детстве. Безнадежно, отчаянно, до беспамятства влюбленной в одного представителя нашей дачной компании. Девушка была тумбообразной — не толстой даже, а именно большой, с плотным, твердокаменным жирком. У нее было красивое лицо, но взгляд почему-то все время упирался не в глаза, а ниже, в необъятные бедра. Плюс модное в те времена мелирование обедняло все черты лица. Юноша, в которого она была влюблена, казался мне туповатым и вязким, как подсохший клей. О ее любви он знал, взаимностью ответить не мог. Любовью не пользовался, но лучше бы осчастливил страдалицу парой поцелуев, чем снисходительно позволял себя любить. С одной стороны — благородно, с другой — унизительно. Этот почти бунинский сюжет развивался несколько лет, краски сгущала родительская дружба – мамы и пары героев устраивали семейные вечеринки, подогревая девичью любовь. Разрубили узел деньги. Папа девушки сильно разбогател — и презрел друзей, на чьей кухне сидел в штанах с заплатками. Друзья презрели его в ответ. Дети перестали общаться. Девушка начала худеть. Сначала, наверное, от разлуки. Потом – назло. Любовь без подкормки завяла, сменившись жаждой мести за пролитые слезы и несбывшиеся мечты. А месть, как известно, подают холодной. Показать ему, чего он лишился, — об этим бредят 99% отвергнутых дев.
Похудела она килограммов на двадцать, может, на двадцать пять. И вдруг оказалась не столько красивой (это было понятно и в тяжелом весе), сколько сексуальной, физически притягательной. Женщиной-кошкой, за которой мужчины готовы ползти по земле. А лучше – по постели. Блюдо получилось роскошным и было подано по всем правилам драматургии: он увидел ее случайно, обомлел, подошел, она была холодна и неприступна. Потом она счастливо вышла замуж за какого-то богача, а он женился на фантастически некрасивой девице. В третьей истории никто не худел и не становился краше. Она – про постоянство. Ее героиня вышла замуж в 18 лет – и попала в то крошечное количество женщин, которые не пожалели о раннем браке. Через 20 лет совместной жизни они с мужем были так же счастливы, как в день свадьбы. И выглядела она едва ли иначе. То же аккуратненькое каре, пушистые ресницы, талия, как у Барби. Те же жемчужины в ушах, белые блузки, низкий каблук. Потому что ему так нравится. А ей нравится нравиться ему. Да, появились морщинки, да, первая седина — но абрис весь тот же, а главное — та же гармония счастливого лица. Я смотрела на них и думала о том, что найти своего человека — самая большая удача в жизни. Если вы нашли его рано — вам вдвойне повезло, если позже – тоже, потому что в эти отношения вы можете вложить свой опыт, избежав ненужных ссор и трепыханий. Когда рядом есть правильный человек, жизнь не делится на прошлое и будущее. Есть только настоящее — и ваша любовь. Может, и не первая, – но самая главная.