Антон Беляев — о проекте LAB, массовой популярности и музыке вне времени

Лидер группы Therr Maitz Антон Беляев в подробностях рассказал о своем первом онлайн-проекте LAB, а также объяснил, почему быстрой славе предпочитает упорную работу.
Антон Беляев — о проекте LAB массовой популярности и музыке вне времени

Instagram content

This content can also be viewed on the site it originates from.

Расскажите про свой проект LAB. Откуда появилась концепция, и почему вы начали этот проект?

Мне нравится по-разному заниматься музыкой, и этот проект стал альтернативой тому, что мы уже делали. Мы семь лет ездили на гастроли — устали. Я писал музыку для кино, но хороших проектов очень мало. И мне показалось, что проект LAB станет отличным решением.

Почему именно онлайн-проект?

Пока мы гастролировали, мир изменился и сильно сдвинулся в сторону онлайн. Но я никак не мог найти свое место в этой реальности. Сначала мы думали сделать что-то на Youtube, но поняли, что это совершенно нас не характеризует. Поэтому мы искали подходящий инструмент, чтобы появиться в онлайн-среде.

И как долго вы вынашивали свою идею?

Это длилось почти два года. Я общался с профессиональными людьми, которые подсказали, в каком направлении нам нужно двигаться. И после этого стало понятно, что нам делать и, главное, для чего нам это нужно. В итоге появился LAB на новой площадке Яндекс.Эфир. Проект, который интересен не только зрителям, но и самим артистам — я понял это по себе.

Как именно?

Внутри своей карьеры артисты — заложники чужих мнений. Впрочем, не только артисты. Суть в том, что люди создают свое мнение о вас и идут с ним по жизни. Обо мне, например, говорят: он поет «иностранщину», помешан на музыке, не для всех. А я, может, частушки хочу петь? Но если я выйду на сцену и спою частушку, все решат, что я предал их интересы.

И поэтому появился LAB, где артисты могут выйти за рамки и исполнить музыку не своего жанра?

Абсолютно. Прикол в том, что многие артисты в своей карьере не могут делать то, что хотят. Поэтому в этом шоу я вижу много рефлексии, которая мне самому знакома. И, надеюсь, нам удается показать, что эта история еще и про внутренний мир артистов — их чувства и переживания.

Ваши интервью действительно очень личные. Вы сами составляете вопросы?

Честно признаюсь, что мне помогают профессионалы, которые хорошо знакомы с биографией гостя. Но хочу отметить, что многие вопросы получаются ситуативными, потому что я хорошо понимаю, о чем музыканты могут переживать. И для меня эти вопросы лежат на поверхности. Поэтому я вижу, где человек зажимается и что мешает ему чувствовать себя полноценно счастливым в нашей музыкальной среде. Я не настоящий интервьюер, но я настоящий их коллега.

Тогда вот вам ситуативный вопрос: если бы вы стали гостем своего шоу, что бы вы хотели спеть?

Я пока воздержусь от честного ответа, потому что не знаю. У меня слишком много желаний. Я люблю чужую музыку, и много песен, которые мне хотелось бы исполнить, даже не в контексте своего шоу. Но пока не приглашают.

Окей, я поняла, что вы хотели бы пригласить себя на свое шоу, но не удается договориться с самим собой. А кого еще вы хотели бы видеть своим гостем?

До того, как случилась вся эта история с коронавирусом, у нас уже было множество планов. Фишка в том, что мы не хотели останавливаться только на российских звездах. Это было только начало.

Интригуете. Готовы назвать имена?

Да! В планах были Ленни Кравиц и Эрик Клэптон. Оба приезжали в Москву с концертами. С Ленни мы должны были вместе играть — придумали специально для этого небольшую коллаборацию. Мы все обсудили, нам сказали, почему бы и нет, и тут — бабах! — коронавирус. Мы все же надеемся, что сможем все это воплотить очно, а не онлайн.

Вместе с вами теперь грустят и все читатели Glamour. Но шоу должно продолжаться. Расскажите про второй сезон LAB.

Он появится совсем скоро. На съемку мы выделили всего 10 дней, за которые должны отснять 8 артистов. В целях безопасности, конечно. Все это готовилось параллельно на Мальдивах и здесь (Антон Беляев с семьей провел пять месяцев на Мальдивах из-за закрытия границ. — Прим. ред.). У этого проекта много закадровой работы. Над подготовкой музыки трудится большое количество людей, в том числе мой хороший друг и коллега Дмитрий Селипанов.

Instagram content

This content can also be viewed on the site it originates from.

Как вообще проходит подготовка к одному выпуску?

Надо понимать, что это очень дорогое и трудозатратное шоу. Ответственность на всех этапах у всех участников колоссальная. Сначала мы договариваемся с артистом, потом подбираем с ним песни, выкупаем на них права. Репетиции тоже очень тяжелые, потому что многие артисты привыкли работать только со своим коллективом. Но надо сказать, что все наши гости без исключения справляются с ситуацией, хоть это и огромный стресс. К счастью, никто из 10 артистов первого сезона ни разу не пожаловался, наоборот, нас благодарили. И эта благодарность внутри шоу очень важна. Просто поймите: все гости — профессиональные люди, у которых свой путь. И когда они сталкиваются с вызовом, принимают его и потом еще и радуются, — это для нас большой кайф.

А кто создает сами аранжировки? Вы?

Скажем так, я создаю глобальное видение будущей песни. Но каждый музыкант привносит что-то свое, и я никогда не отказываюсь от таких даров. Они способны такие алмазы производить, что только успевай подбирать! Обычно я сначала наигрываю все партии, как я это вижу, а потом направляю узкоспециализированным музыкантам. И когда они подключаются, может получится что-то радикально другое. В процессе репетиции музыканты импровизируют, и мы что-то меняем, добавляем прямо на ходу. Раньше было так.

Но жизнь в онлайне внесла свои коррективы.

Теперь вся информация от музыкантов стекается ко мне. Весь процесс «сборки» песни стал сложнее, но от этого интереснее: из-за того, что нет возможности сразу услышать, как все это звучит вместе, приходится многое додумывать.

А как будете репетировать? На расстоянии 1,5 метра?

Ну, а что делать? Без репетиций никак! Профессиональные музыканты могут «слепить» что-то на расстоянии, но исполнение музыки — это синергия. Чтобы все пазы встали точно на место, требуется немного поиграть. Поэтому будем рисковать, но делать.

Instagram content

This content can also be viewed on the site it originates from.

Теперь, когда вы активно взаимодействуете с различными исполнителями, сможете ли выделить какой-то тренд в российской музыке?

Мне кажется, люди находятся в революционном настроении. Чуть-чуть. Я верю, что это настроение найдет какой-то цивилизованный выход, без агрессии. Но есть вещи, которые тревожат многих людей. Я сам буквально перед отъездом на Мальдивы написал песню Future Is Bright (Светлое будущее — Прим. ред.). Это абсолютно социальная песня, но тогда я даже не догадывался, что нас ждет пандемия. А потом мне стало понятно, что она именно об этом. И в подборе песен внутри шоу эти настроения чувствуются: у нас очень много запросов на «Кино». Но я не считаю, что музыка сегодня должна быть социально активной. У музыки другое назначение, она должна заставлять задумываться, но не провоцировать. И у меня лично нет цели стать эдаким рупором. Но я все же живой человек, и какие-то вещи во мне тоже отзываются.

Это очень философский вопрос. Ваш подбор музыкантов говорит о том, что вы знакомы с музыкальной повесткой дня. Не хотели бы сами возглавить топ-лист самых популярных?

Надо любить делать такую музыку, которая звучит из каждого утюга. Но я так не умею, надо честно себе признаться, и у меня никогда не было одержимости этим. Мне не очень нравится массовая музыка. Конечно, есть мировые хиты, которые знакомы и нравятся всем. Но популярная музыка сегодня – это удел молодежи. Но и я слушал когда-то актуальную музыку, когда мне было 14, это нормально.

Тем не менее, эти музыканты становятся голосом целого поколения, к ним прислушиваются.

Слушайте, когда я был подростком, мы гуляли по дворам с друзьями и слушали «Сектор газа» и группу «Мальчишник», которая пела то же самое, о чем сейчас поет Моргенштерн — а он возглавляет все чарты. Все это уже было, просто меняются краски, возможности, язык. Мы растем, и каждый оказывался в этой фазе, так или иначе. Эти ребята должны это делать и очень классно, что это существует, просто это не предназначено ни для вас, ни для меня.

А вы вообще хорошо знакомы с представителями молодежи, скажем так?

Честно, у меня есть проблема — я не знаю вообще никого. Иногда мне кажется, что я словно из берлоги.

Думаю, что дело не в этом. Просто вы не их аудитория.

Возможно. Наверное, это обращение для всех: «Друзья, вы не обязаны все знать и все слушать. Это не показывает вас ни с какой стороны. Послушали — прекрасно, понравилось — замечательно. Понятия не имеете, кто это — ничего страшного.

Но то же самое происходит и с другой стороны: музыка становится сложнее, круче, интеллектуальнее. После «Голоса» мне открылись все двери, а ведь раньше никто не мог поверить, что такая музыка может кого-то заинтересовать и даже приносить деньги. Но было приятно осознавать, что наш пример оказал влияние, и я точно знаю некоторых артистов, которые после нас стали играть с живым коллективом. Но все равно мир не изменился — пластиковая поп-музыка правит миром, ее больше всех. Так и должно быть. Как сказал герой мультфильма «Суперсемейка»: «Если все супер, то никто не супер!»

Instagram content

This content can also be viewed on the site it originates from.

Получается, не может быть хорошего или плохого вкуса в музыке?

Хороший вкус — про снобизм и про «Мы лучше, чем вы». Это все придумано. Мы решили, что вот Radiohead — хороший вкус. А почему? Давайте попробуем это обосновать. Я могу быть адептом, но в здравом уме не стану заявлять: «Ты просто лузер, если ты не знаешь, что такое Radiohead». Это все про мнение, мы начали с этого разговор: люди принимают решение относительно чего-то и начинают полагать, что так и должно быть.

А что вы думаете про тиктокеров-музыкантов, которые создают музыку буквально на коленке?

Выбирая быстрый путь, обратную связь получаешь такую же быструю. Полно примеров, когда нечто, созданное без особых усилий, быстро загорается и так же затухает, и его заменяет что-то другое, созданное сегодня. Это можно увидеть в разрезе мировой истории музыки за 1000 лет. Что в итоге осталось?

Вечный Queen.

Вот видишь, потому что они запаривались.

Что бы вы пожелали российской музыкальной индустрии?

У нас большая проблема — люди не умеют работать. У нас огромное количество людей с хорошими идеями, но часто все заканчивается шарлатанством. Это главная проблема, мне кажется, в любой индустрии. Поэтому работайте лучше и не гневите меня, люди! В общем, это все довольно банально, особенно сейчас: ситуация показывает, что того, кто в состоянии сосредоточиться на своем деле, тяжело скинуть со счетов. Это люди, кому есть чем заняться, даже если они не могут выйти из дома. Но не надо всем быть классными: если все супер, то никто не супер!

Все номинанты здесь. Результаты 2 сентября.