Мои родители – артисты Мариинки. Я с детства ходила к ним на репетиции, смотрела, как они разогреваются перед выходом на сцену. Мне нравилось наблюдать, как мама гримируется – накладывает тени, подводит глаза, наклеивает ресницы. Каждый спектакль становился для меня событием.Я хорошо помню первый увиденный мною балет – «Щелкунчик». Я была совсем крошкой. Он вызвал во мне такую бурю эмоций, что меня долго не могли уложить спать. Мне хотелось танцевать, петь, летать. Именно в тот момент я и решила, что стану балериной. Приход в балет – мой собственный выбор, осознанный и очень ранний.Когда мне было лет шесть или семь, мама принесла мне из театра крохотные пуантики и пачку. Пока никого не было дома, я тайком их надевала, пыталась ходить на пуантах. Придумывала танцы, представляла себя в главных партиях любимых балетов и мечтала о сцене. Это была моя детская тайна. Однажды мама нашла в шкафу пуанты и обнаружила, что они сношены до дыр. «Понятно, чем ты тут занимаешься, когда нас нет», – улыбнулась она. Когда мне исполнилось десять лет, я попросила родителей отвести меня в Академию русского балета имени Вагановой (до 1991 года Ленинградское хореографическое училище. – Прим. ред.).Артист балета формируется с детства. Если не подготовить тело определенным образом, например, не выработать хорошую «выворотность» (умение «развернуть» ноги наружу от самого бедра), то стать классической балериной не удастся. Возьмем знаменитые 32 фуэте из «Лебединого озера». Ты стоишь на опорной ноге, второй делаешь пируэт; при этом надо совершить руками такой захлест, чтобы повернуть тело. И так тридцать два раза. Вращаться надо на одном месте, а для этого нужно очень хорошо ощущать ось своего тела.
Во время учебы я часто испытывала боль. Главная проблема начинающей балерины – стертые до крови пальцы. Детская кожа на пальчиках такая нежная, что мозоли образуются моментально. Учебный день в балетной школе начинается в девять утра и заканчивается в семь вечера. Самое трудное – ежедневный тренинг. В школе он называется классикой, в театре – уроком. Это постоянное повторение движений классического танца, формирующее балетное тело со всеми его особенностями. Урок в балетной академии строился так: сначала упражнения у станка – поручня, за который держатся балерины, когда работают ногами. Первое движение – плие, медленное приседание, состоящее из двух частей: деми-плие, то есть полуприседания, и гран-плие – глубокого приседания с отрыванием пяток от пола. Далее следовали рон-де-жамбы – мы рисовали носком кружок или овал на полу или в воздухе. Потом шли батманы – движения ног (ногу сначала отводишь, а затем энергично ставишь на место). На уроке мы делали их в разных сочетаниях. После станка мы выполняли упражнения в середине зала, чтобы научиться работать в пространстве. Затем отрабатывали прыжки. В балете существует много их разновидностей: прыжки с пятой позиции, с двух ног на одну, с одной ноги на другую, малые, большие, комбинированные. Есть еще туры – повороты. Сначала мы танцевали на полупальцах, то есть на цыпочках. И только потом вставали на пуанты. Работая в зале, мы все время смотрели на себя в зеркало, чтобы видеть свои движения со стороны. На каждом уроке педагог ставил новую задачу. Тренировка длилась часа полтора-два в напряженном темпе, без отдыха. Чем старше мы становились, тем выше была наша скорость.«Взрослые» упражнения ничем не отличаются от детских. Во время них тело должно быть натянуто как струна. Любое движение, даже самое быстрое, следует выполнять идеально точно.В академии мы с первого класса участвовали во взрослых спектаклях Мариинского и Михайловского театров и в школьных постановках, которые шли на сцене Мариинки. Зимой это был «Щелкунчик», весной – выпускные работы. Во «взрослые» спектакли отбирали самых маленьких, чтобы подчеркнуть контраст между детьми и артистами. В школьных спектаклях главным критерием отбора было мастерство. Все это называлось практикой.Дома я использовала любую свободную минутку, чтобы позаниматься классикой. Мне все время хотелось больше нагрузки. Я никогда не жалела, что у меня не было обычного детства с играми во дворе и походами в кино. У меня ни разу не возникло желания бросить балет.
У взрослой балерины жизнь тоже напряженная, особенно когда она готовится к спектаклю. На следующий день после работы в зале возникает крепатура – боль в мышцах. Все тело болит, но надо рано вставать и снова идти на урок, после которого снова все будет болеть. Испытывать боль для балерины – это нормально. Через боль, через крепатуру, через "не могу" тело работает, совершенствуется.Мне нравится ощущать, что я в хорошей форме. Даже в выходной я иду в театр и минимум два часа работаю у станка. Я редко позволяю себе отдыхать, даже отпуск не люблю. Если все же еду на море, чтобы восстановиться, буквально в первый же день начинаю скучать по работе. Я почти не болею, серьезных травм у меня не было. Я никогда не выпадала из графика надолго.Особой «балеринской» диеты не существует. Некоторые балерины худые от природы – они могут есть что хотят. Мне приходится следить за питанием. В основном я ем фрукты и овощи, для поддержания сил – орехи. Я со школьных лет приучила себя к такому рациону и не страдаю без картошки и сладостей.Считается, что балерины стоят перед выбором: профессия или семья. Я уверена: каждая женщина должна иметь семью – без нее нет полноценной жизни. У нас с родителями дружная семья, и хотя папа с мамой посвятили себя балету, они всегда находили время для нас с братом. У меня тоже обязательно будут семья и дети, и я всем желаю этого счастья. Я понимаю, что во время беременности мое тело изменится, но я этого не боюсь. Все балерины, которые решились на материнство, смогли восстановиться и снова начать танцевать. После родов становишься женственнее, нежнее, и твои героини тоже меняются. Роли даются даже легче, чем прежде. Успешная карьера невозможна без счастливой семьи.
Легенды русского балета
Фото: Влад Локтев