Интервью с Верой Полозковой

Вере Полозковой всего 25, но поколение соцсетей считает ее главным поэтом нашего времени. И готово читать ее стихи даже на бумаге.

30 июля 2013 г.

Glamour: лучшие строчки 2013*Голова полна детского неба, розовеющего едва.**Наблюдаешь, как боль, утратив свои права,**Вынимается прочь из тела, словно из тесного рукава.**Хорошо через сто лет вернуться домой с войны,**Обнаружить, что море слушается луны, травы зелены,**И что, как ты ни бился с миром, все устояло,**Кроме разве что сердца матери,*Выцветшего от страха до белизны.*13 февраля 2013 года, Мумбаи,*Dhamma Pattana Meditation Centre

Cреди лидеров продаж в книжных магазинах этим летом неожиданно оказался сборник стихов «Осточерчение» Веры Полозковой. Glamour решил познакомиться с девушкой, стряхнувшей с русской поэзии пыль и паутину. **Когда вы начали писать стихи — в мятежной юности, как это обычно бывает?**Раньше. Когда я была маленькой, мы с мамой много читали, а потом я много перепридумывала из того, что не помнила наизусть. И где-то лет в пять я надиктовала ей стихотворение, которое она записала в блокнот. Вот с тех пор и пишу. **Известность к вам пришла благодаря интернету: первым делом возник мегауспешный блог в «Живом журнале», теперь вас читает весь фейсбук... **«Журнал» я всегда воспринимала как некий литературный проект. Мне было шестнадцать, когда я его завела, и, не скрою, тогда я мечтала о славе. Но сейчас это закончилось: в фейсбуке у меня 600 друзей, всех их я знаю лично и посты пишу для того, чтобы по-честному делиться с ними впечатлениями. Так что теперь я в сети, скорее, частное лицо, а не поэт. **У вас была своя рок-группа, которая собирала огромные залы, но вы ее распустили. Почему?**Тут надо уточнить: я не пела, а читала стихи под написанную специально для группы музыку. Началось все с того, что мы с подругой решили сделать один мой концерт в клубе «16 тонн», презентовать недавно записанную пластинку. Набрали музыкантов и в итоге два года ездили по России и Украине, сыграли больше 60 концертов. И я за два года поняла, что совмещать невозможно: либо ты книжки пишешь, либо становишься рок‑звездой. **Стихами сейчас заработать невозможно. На что вы живете?**Когда у меня была группа, я жила гонорарами от концертов. Потом я работала в двух театрах — «Практике» и «Политеатре», у меня вышли три книжки, последняя — достаточно большим тиражом, какая-то копеечка за это капает. Время от времени я пишу статьи, происходят какие-то стихийные выступления. У меня никогда не было цели заработать миллионы.

**У вас есть понимание того, что будет через десять лет?**Я никогда не загадываю: все очень быстро меняется. Единственное, что могу сказать: очень хочу детей и планирую заняться этим в следующем году. **Пользователи фейсбука знают, как выглядит ваш жених, но не знают, как вы познакомились.**Саша был басистом в моей группе. Когда мы возвращались в Москву на поезде, оказались вдвоем в тамбуре, и Саша вдруг сказал, что уходит из проекта, потому что у него ко мне сильные чувства и он не может больше со мной работать. Так получилось, что через четыре дня мы съехались: ему негде было жить. Складывалось грустное ощущение, что это ненадолго, что это такая печальная история про мертвую, ничего не чувствующую меня после тяжелейшего удара в жизни и трогательного мальчика. **И вдруг выяснилось, что он — «тот самый человек»?**Да. До этого мне казалось, что любовь – это как поединок в фильме «Крадущийся тигр, затаившийся дракон»: все бьется, разлетается, падают мертвые птицы, все очень кинематографично... И вдруг выяснилось, что любовь – это когда вы сидите и едите блины со сгущенкой. Такая трепетная и прекрасная любовь случилась, пахнущая кухней и детьми. Саша очень простой был с виду мальчик, а оказался нереально крутой внутри, такой совсем не по-московски чистый. У него очень четкие представления о взаимовыручке и отсутствует фермент в организме, вырабатывающий ложь. **А что это был за удар, о котором вы говорили, — несчастная любовь?**Да. Теперь со стороны кажется, как будто я четыре года просидела на героине. Когда у меня случилось прозрение, я просто перестала общаться с тем человеком. И последовала неизбежная ломка: со слезами, снами, когда тебе кажется, что ты, кроме этого человека, больше никого не полюбишь... **Считается, что творчество требует страданий. Объясните, откуда такие пронзительные стихи у вас берутся теперь, когда все хорошо?**Наоборот, пока ты сам брошенный и несчастный, тебя, кроме себя дорогого, никто не интересует. И только когда все становится хорошо и спокойно, ты способен подумать о том, что происходит с другими. Я теперь на ином уровне чувствую боль. Но при этом понимаю, что она необходима. Пока не грянет кризис, мы не делаем выводов и ничего не меняем.