Уоттс. Новый поворот

Голливудская блондинка Наоми Уоттс – о первом ребенке, природной красоте и новой роли в кино про нехороших русских.
Уоттс. Новый поворот

Cейчас ей тридцать восемь. Позади карусель ролей безмозг­лых подружек главного героя и съемок для мужских жур­на­лов. Вместо этого – не сразу добытая репутация актрисы, способной передавать необычайную глубину и искренность эмоций: спасибо «Кинг-Конгу» и «Убийству Ричарда Никсона». «Кино интересно только тогда, когда роли в нем чему-то учат», – говорит она, сидя в баре на Манхэттене. Именно здесь Нао­ми назначает встречи всем, по ее словам, вменяемым жур­налам. Невменяемым она дает от ворот поворот сразу, еще по телефону. Невменяемые – это у Наоми те, что выспрашивают про ее мужчин и зовут – вернее, учитывая ее нынешнее положение (Уоттс недавно стала мамой), звали – сниматься в решительной «обнаженке».

«Я могу раздеться, даже люблю это – но только когда все красиво и со вкусом. А эти «жареные» фотосъемки с торчащими сосками – это просто невыносимо! Знаете, мужские журналы часто предлагали мне подобные проекты. Якобы такие картинки лучше продаются. Ну уж нет, это без меня! – комментирует она. – Смотрю я иногда журналы и думаю: ну почему эти дамы считают, что так надо? Это ж безобразие! Одеться тоже можно так, что все попадают! Еще больше я негодую по этому поводу в моем нынешнем положении, материнском. У меня сейчас обострение праведности, если так можно сказать».

Впрочем, и материнство, и повышение уровня нравственности не мешают ей с увлечением следить за модой. Сейчас Наоми Уоттс – в элегантных брюках, на плечи накинут кашемировый сви­терок. «Уже лет пять-шесть, как я стала появляться в обществе, и вот, пожалуйста, дожила – теперь модельеры сами шлют мне платья. Ирония заключается в том, что как только тебе наконец-то эти шмотки становятся по карману – тебе не позволяют за них заплатить», – сетует она с усмешкой. Зато остальные заботы о своем внешнем виде она берет на себя ­сама. Сти­листы гостят в ее доме редко.

Наоми, несмотря на прибавку в весе, остается фантастически сексуальной. Уже будучи беременной, она из брюнетки превратилась в блондинку (это ее естест­венный цвет). И еще о естественности: актриса прин­ципиально пренебрегает услугами пластических хирургов. «Вот это, – показывает она на свой наморщенный лоб, – зона, свободная от ботокса, зона природной красоты и ума», – смеет­ся она. Потом кладет ладонь на задний карман брюк: «А это – зона, свободная от подтяжек и липосакции. Они мне и даром не нужны. Единственное, что тут пухленькое, – это мой кошелек! Я довольно быстро сбросила вес после рождения Александра Пита». Уоттс не скрывает, что ей доставляют удовольст­вие сопутствующие успеху экономические выгоды. «С двадцати одного года до двадцати восьми я зарабатывала в год тысяч сорок, потом, к тридцати, я ста­ла получать уже соточку, – гордится она. – Мне нечего скрывать – тем более что журналисты все равно уже все давно разузнали».

За личной жизнью Наоми Уоттс пресса следит с не меньшим интересом, чем за ее карьерой и благосостоянием. Но сама она об отношениях с актером и отцом ее ребенка Ливом Шрайбером («Гамлет», «Крик 3») рассказывает сдержанно, но с серьезным чувством. «Лив – это судьба, и все тут. Двое наших общих друзей пытались свести нас несколько лет. Они были просто уверены, что мы идеально друг другу подойдем из-за нашего чувства юмора – прямо скажем, специфического. Я наряжалась куртизанкой, он любил прикинуться рокером-наркоманом, – говорит она. – Но это все шутки, на самом деле мы абсолютно адекватная пара».

Это правда – они много и по-светски путешест­вуют, побывали во Франции, Италии, на Та­и­ти: «В обычной жизни мы – люди, ценящие приятный семей­ный отдых и заботящиеся о ребенке на всех этапах его жизни: до его рождения, во время и, разумеется, после. Я хочу стать хорошей мамой, веду себя соответствен­но и выбираю соответ­ствующие места для посещения. Я довольно долго тя­нула резину, возраст уже не юный, так что сейчас я вся – забота и внимание для моего малыша. Первого. А там уже как пойдет, – говорит она. – Шрайбер решительно на­строен завести несколько детей. Да и я не возражаю. Дети уже довольно долгое время меня окружают по­всюду – даже, например, в моем новом кино».

Речь идет о драме Дэвида Кроненберга («Му­ха», «Автокатастрофа») «Порок на экспорт», посвященной деятельности русской мафии на ­Западе, в том числе торговле младенцами: Уоттс исполняет в фильме роль акушерки, которую прессингуют воры-славяне. Свою работу Уоттс воспринимает всерьез, но делает ее легко, без видимого напряжения. «Лю­бые съемки даются мне просто, ненатужно. Не было таких проблем никогда. А все потому, что мой труд должен бодрить людей, побуждать их принимать правильные решения и вообще вдохновлять – по крайней мере, хочется, чтобы так было, – говорит Наоми. – А для этого нужно верить в то, что играешь. А то смотрю я все эти лирические комедии, вижу актеров с идеальными прическами и рельефными мышцами пресса и немею от негодования: это сколько же денег тратится на всю эту показуху?! Фальшивки! Я всегда играю честно».

Достигнув мастерства в драматической игре, Наоми не прочь изобразить и что-нибудь легкомысленное: «Хотелось бы получить роль в комедии. Не все же извилины напрягать! Можно и грудью поиграть (смеется). Жду предложений!»

Драма «Порок на экспорт» с Наоми Уоттс в главной роли в прокате с 4 октября.