Альфред Хичкок
Журналист телеканала «Дождь» Денис Катаев и режиссер Глеб Черепанов, который ставит спектакли на сцене МХТ им. Чехова и «Табакерки», рассказали о том, как своими силами, без бюджета и опыта, они сняли художественный полнометражный фильм «23.59», который презентовали в Каннах и показали 29 августа в Центре документального кино.
Идея первого фильма пришла в виде шутки, когда мы ехали навещать подругу в больнице. Общий знакомый написал первый роман, что у нас было поводом для смеха. Возникла идея экранизировать этот роман. А по дороге из больницы мы решили действительно снять свой первый фильм, но не по роману. Думали снимать короткий метр. Вот так из шуток родилось настоящее дело. Идея может прийти в самый неожиданный момент. Главное найти в себе силы ее развить.
Сначала была мысль снять фильм, где ничего не происходит. То есть на самом деле — первый в истории фильм, где ничего бы не происходило. Просто едет машина, за окном меняется пейзаж, зрители ждут, что вот-вот что-то начнется, а ничего не начинается. Но потом мы поняли, что такой фильм может делать только человек с именем, когда тебе уже ничего не страшно. В реальной жизни даже известные режиссеры не могут позволить себе такую роскошь, потому что вряд ли продюсеры с радостью примут фильм ни о чем.
Мы действительно собирались делать короткий метр. Все обсудили, за пару недель написали сценарий. Как люди неопытные, мы решили, что этого материала нам хватит на 30-минутный фильм. Понятно все стало на монтаже: превратить историю в короткометражную не было возможности. Хотели сделать модный сейчас «быстрый монтаж», когда все мелькает, но решили оставить так. Так наша короткометражка превратилась в 1,5-часовой фильм.
Когда мы определились, что точно снимаем фильм, написали всем знакомым актерам. В основном тем, с кем Глеб работал в театрах — в «Табакерке», МХТ им. Чехова, «Гоголь-центре». За один вечер написали всем в Facebook, рассказали, что это авантюра и бюджета у нас нет. Мы договорились, что либо платим всем, либо никому. И за сутки все согласились помочь, некоторые даже сценарий не читали. Согласился даже Федор Бондарчук: мы принесли ему сценарий, он прочитал, долго смеялся. Должен был играть бомжа. Выбрали предварительные датысъемок, но так как Федор был задействован в нескольких проектах, все постоянно переносилось, отменялось. А фильм надо было уже отправлять на фестиваль «Движение». И мы стояли перед выбором: либо ждать Федора, либо делать фильм без него. И решили, что позовем его в следующий раз.Особенный шарм фильму придала модель и актриса Любовь Инжиневская. Она сыграла у нас чудную официантку, которая была одета в платье от Александра Терехова.
Бюджета у нас не было никакого, но конечно, на что-то потратиться пришлось. Профессиональную камеру попросили у друзей. Продакшн, пост-продакшн делали самостоятельно. У нас не было выбора — либо не делать, либо делать самим. Денис работал еще и костюмером. В срочном порядке надо было найти костюм портье. Обзвонили всех друзей и знакомых. Выручили ЦУМ и Елена Окутина. Она разрешила нам взять форму одного из швейцаров, которые встречают у входа в ЦУМ.Отдельное спасибо хотим сказать Ренату Давлетгильдееву, спонсору сцены оргии. Нам для нее понадобился профессиональный свет, рельсы, чтобы камера могла проехать. Это все мы смогли арендовать благодаря ему. Еще оплачивали проезд на общественном транспорте артистам, одного актера привезли из Ярославля. Глеб увидел его в театре и понял, что именно он должен играть. Для презентации в Каннах нам необходимо было указать какой-нибудь бюджет, мы назвали 1000 евро. Хотя не уверены, что потратили даже эту сумму.
Ну здесь, конечно, связи решают все. Денис уже на протяжении пяти лет ездит в Канны на кинофестиваль, где тесно общается с главой Роскино Екатериной Мцитуридзе. Она была первой, кому мы показали готовый фильм. Но она сразу нас предупредила: «Платон мне друг, но истина дороже». Несмотря на дружеские отношения, если фильм ей не понравится, она никуда его не возьмут и никаких поблажек не сделает. В итоге она включила нас в программу вместе с другими фильмами — там были картины, которые продюсирует Бекмамбетов, фильм Бондарчука и мы. Там мы познакомились с продюсерами международных кинофестивалей, нас пригласили на фестиваль в Нью-Йорке. Сейчас делаем субтитры для нашего фильма.
Для нас это такой первый шаг. Мы заявили, что хотим снимать кино и умеем это делать. С первым фильмом хотим пройтись по кинофестивалям. Мы уже были на нескольких российских. Например, фестиваль «Движение» отобрали наш фильм из 198 претендентов. Программный директор фестиваля Стас Тыркин ищет начинающих режиссеров с хорошими дебютными картинами. Так что советуем не стесняться и отправлять свои работы всем и везде. Надеемся на телевизионный прокат. Свой интерес уже выразили ТНТ и телеканал «Дождь». И ограниченный кинопрокат нас тоже ждет, мы надеемся. Опять-таки ходим по знакомым и показываем наш фильм.
Первым правилом мы сделали не ругаться и не спорить при актерах. Все разногласия мы обсуждаем до или после съемок, чтобы артисты этого не видели. Работа вдвоем, особенно в дебютном проекте, нам очень помогла. Мы останавливали друг друга, когда это было необходимо. Если бы мы сняли то, что хотел только один из нас, вряд ли бы получилось так хорошо. А дальше у нас уже будут и индивидуальные проекты, и совместные.
Самый сильный стресс у нас был перед съемками главной массовой сцены. Были задействованы все артисты, человек восемнадцать, мы собирали их около месяца. Сложно выбрать удобное для всех время. И вдруг за час до начала, когда все уже в пути, мы узнаем, что оборудования, света и рельсов для камеры у нас не будет. Но паника делает свое дело: все привезли вовремя, все отсняли. Удивительно, но прохожие на улице не мешали, в кадр никто не лез. Даже при съемках в метро все спокойно реагировали. А когда снимали в хостеле, настоящие постояльцы старались даже не ходить мимо нас или передвигались очень тихо, чтобы не мешать процессу.
Нам пригодился опыт обоих. Мы проводили настоящие театральные репетиции. А снимали уже как репортаж. В электричке приходилось даже прятать камеру от кондуктора и притворяться, что мы ничем особенным не занимаемся.